XX век

Когда я родилась, двадцатый век
Дремал в тени кустов слепой старушкой.
Она, привыкнув к ночи тюрем-век,
Давно не споря с мудрою кукушкой,

Напялив дорогие жемчуга,
Поблёкшие от высохшего тела,
Сидела там – степенна и строга,
И смерти то ждала, то не хотела.

Но я-то знаю: старая карга
Была беспутной шлюхой, пожиравшей
Своих детей. Она вела врага
На мирные сады, дома и пашни.

Преступницей запомню я её,
Чудовищным проклятием и роком.
Ей заново придумать бытиё,
Остаться непридуманным уроком

Так просто, так свободно удалось…
И ей, увы, нетрудно повториться.
Преступница мертва, но кто-то кость
Тайком стащил из вычурной гробницы.

Но кто-то словно хочет воскресить
Старуху, чтоб продолжить людоедство.
Избавь нас, Боже, от её наследства,
И от её апостолов спаси…