И ночь тиха,
И снег нездешне-бел.
Квартирный ангел всё уже отпел.
Не дотянусь я остриём стиха
(Познавшая все стороны греха)
До сути этой ночи.
Но, клянусь
(Точнее, верю очень),
Что спущусь
(Когда умру)
На рёбра снежных крыш
Жемчужной тенью.

Слышишь?
Разрешишь?

Нечерепичный город мой
Враждебен к Рождеству.
Легко склониться перед тьмой
Подобно большинству.

Но за чужою мишурой,
Омелой и плющом,
Я вижу, как снежинок рой,
Прельстившийся плащом

Моим (он финский, но не суть),
Летит за мною вслед.
Давай же, снеговая муть,
Укрой меня, как плед.

На сердце радостно моём,
Хоть я чужая здесь.
И пухлый колокол споёт
Свою Благую весть

И мне.

Последний день поста,
И стол ещё пустой.
Три линии креста
Над розовой звездой.

Четвёртую вот-вот
Прочертит небосвод.

Последняя черта –
И смерти больше нет.
Победою Христа
Затеплится рассвет.

У смерти – только смерть,
А нам – любить и петь.